Система воспитания в «республике шкид» — справочник студента

Викниксору запретили преподавать, а Эланлюм ушла с немцами

Создателя ШКИД Виктора Сорока-Росинского в известном фильме сыграл Сергей Юрский

Благодаря знаменитой книге и фильму Республика ШКИД в 60‑е годы прошлого века была так же популярна, как сегодня — английский «Хогвартс» — место учебы Гарри Поттера. Но «Хогвартс» — плод воображения Джоан Роулинг, а Школа имени Достоевского реально существовала в Ленинграде. Причем любимцы советских зрителей: Цыган, Японец, Викниксор — настоящие люди с трагичной судьбой.

«Дети, изувеченные переживаниями»

Республикой ШКИД это учебное заведение прозвали сами ученики, официальное же ее наименование было менее лаконично: Школа социально-индивидуального воспитания имени Достоевского для трудновоспитуемых.

Открыли ее в сентябре 1920 года на Старо-Петергофском проспекте, в доме 19, где прежде располагалось коммерческое училище. Первыми воспитанниками стали беспризорники.

Революция и Гражданская война выкинули на улицы Петрограда тысячи детей и подростков, которые выживали, побираясь, воруя, участвуя в налетах. Чиновники называли таких детей «морально-дефективными».

При этом многие из его будущих учеников были не лишены способностей, а некоторые — и талантов. Сорока-Росинский имел богатый дореволюционный педагогический опыт, увлекался новыми идеями в педагогике.

«Те ребята, которых направляли в школу имени Достоевского, были прошедшими сквозь огонь и воду, закаленными телом и духом людьми, — писал педагог спустя 40 лет в своих воспоминаниях. — Но они были в то же время и детьми, глубоко изувеченными непосильными для их возраста переживаниями. Травмирована была у них и нервная система.

Все в них — и психика, и нервы, и вся жизненная установка — требовало даже не ремонта, а полной перестройки. А для этого одинаково не годились ни филантропия сиротских приютов, ни решетки колоний для малолетних преступников. Нельзя было искать помощи и у педагогики Запада: там не было ни Октября, ни беспризорщины.

Оставалось одно: самим найти надлежащие пути».

Условия жизни воспитанников, да и педагогического состава, были весьма неприглядные: всюду в школе царили нищета и убогость.

От прежних владельцев ШКИД достались лепнина на потолках и старинная библиотека, но в то же время не было белья, одежды, продуктов. Директору приходилось обивать пороги инстанций, доставая самое необходимое для своих полуголодных птенцов.

Кроме того, школа «закрытого типа» по сути была наполовину тюрьмой, провинившихся учеников отправляли в карцер.

Школа социально-индивидуального воспитания имени Достоевского для трудновоспитуемых размещалась в доме 19 на Старо-Петергофском проспекте Система Сорока-РосинскогоВиктор Сорока-Росинский был выдающимся педагогом. Он теоретически обосновал и апробировал на практике оригинальную систему воспитания трудных подростков‑сирот на основе развития их творческих способностей. Своих подопечных Сорока-Росинский относил к одаренным натурам, но с отклонениями от нормы в результате особого душевного и физического склада и специфичного развития. Главным для них он считал фундаментальную образовательную подготовку (10 уроков ежедневно) и самостоятельную, творческую деятельность воспитанников, способную «дать надлежащий выход той буйной беспокойной энергии, которой полны эти дети». Широко использовал метод длительных игр — инсценировки и постановки, журналистское творчество, соревнования.

Одна книга на двоих

Не всех учеников подобрали с улицы и из распределителей — кого-то из «дефективных» сдали в ШКИД отчаявшиеся родители, не способные справиться со своими буйными детьми. Таким был и Григорий Белых, выведенный в книге как Гришка Черных по прозвищу Янкель.

Отец его был рабочим Путиловского завода и рано умер, мать не знала, как в одиночку воспитывать отбившегося от рук сына. Вот что о своем ученике написал спустя 40 лет Сорока-Росинский: «Белых еще в бытность свою в школе обладал столь редким среди наших современных писателей чувством юмора.

Его юмористические статейки, появлявшиеся во многочисленных рукописных журналах школы, заставляли от души смеяться даже тех, кто сам бывал их жертвой, даже педагогов».

Еремееву в конце своей жизни Сорока-Росинский дал такую характеристику: «Отсутствие чувства юмора и чувства меры». Ленька Пантелеев и Янкель стали «сламщиками», то есть друзьями. После окончания школы Белых и Пантелеев пробовали себя в роли актеров, но из этого ничего не вышло. Перебиваясь случайными заработками, молодые люди почти голодали.

От безысходности друзья решили попытать счастья на литературном поприще. О чем писать, как не о себе? Так родилась идея «Республики ШКИД».

Обложка книги «Республика ШКИД»

Воспоминания о школе были еще свежи в головах авторов, ведь с момента их выпуска прошло всего три года. Григорию Белых только исполнилось 20 лет, Пантелееву — 18. Парни разделили будущую книгу на 32 главы. Белых взял на себя первую половину (так как он учился в ШКИД с момента ее основания), а Пантелеев — вторую.

По отзывам критиков и читателей, первая часть «Республики ШКИД» с литературной точки зрения получилась сильнее. Рукопись чудом попала в «Детгиз» к Самуилу Маршаку и Евгению Шварцу. Они прочитали повесть и пришли в восторг. Через год «Республика ШКИД» увидела свет. Ее появление отметил и Максим Горький, назвав книгу «преоригинальной, веселой и жуткой».

Больше 10 лет она победоносно шествовала по стране — до 1937 года ее ежегодно переиздавали и даже перевели на семь языков.

Григорий Белых и Леонид ПантелеевБремя славыПосле выхода в свет книги «Республика ШКИД» в 1926 году к двум вчерашним дефективным подросткам Леониду Пантелееву и Григорию Белых пришли слава и деньги. С первого же гонорара друзья ушли в загул, Ленька купил себе ковбойскую шляпу и кожаное пальто. Вскоре за уличную драку он попадает в милицию, его судили и приговорили к полугоду исправительных работ.

«Педагогическая неудача»

Парадокс в том, что успех «Республики ШКИД» стал для самой школы и ее директора фатальным. Прочитав книгу, многие выразили возмущение методами преподавания и воспитания, которыми руководствовался Сорока-Росинский.

Особенно негодовала «главный педагог среди марксистов» Надежда Крупская: «В детдомах должен в центре всего стоять труд, тесно связанный с учебой, не тяжелый физический труд, не труд как наказание, а труд, увлекающий ребят, организующий их. А на деле не в Чухломе какой-нибудь, а в Ленинграде процветает советская бурса.

В системе этой школы очень уж много до отвращения знакомых непривлекательных черт с ее разрядами, напоминающими синие и желтые билетики воскресной школы, в которой учился Том Сойер, с ее «летописью», представляющей собою одну из разновидностей «Кондуита», с изолятором и иными наказаниями во всех видах и степенях».

Сорока-Росинского признали «неблагонадежным», а с 1928 года запретили работать в педагогической системе. Лишь в 1938 году он снова смог устроиться учителем русского языка и литературы в школу для девочек. Да и то с оговоркой: «никакой психологии».

Непопулярная гимназияКстати, в 1930 году вышла еще одна повесть о школе имени Достоевского «Последняя гимназия». Один из ее авторов — Павел Ольховский, в «Республике ШКИД» выписанный как Саша Пыльников. Книга была задумана как продолжение «Республики ШКИД», но в документальном стиле. Она получилась мрачной по содержанию, в ней было много критики в адрес педагогов и методов их воспитания. «Последняя гимназия» вызвала недовольство поклонников первой книги и самих шкидовцев и больше не переиздавалась.

«Жалею, что не стал мошенником»

Ранний литературный успех обещал молодым писателям Пантелееву и Белых большое будущее. Но жизнь распорядилась иначе. Каждый из авторов пошел своей дорогой. К середине 30‑х годов Леонид Пантелеев уже был известным детским писателем и хорошим другом Маршака. Григорий Белых женился, у него родилась дочь, но дела шли неважно.

В 1936 году арестовали его брата Николая. Тяга к сатире, о которой упоминал Викниксор, и погубила Григория. При обыске в его комнате обнаружили стих «Разговор двух великих», где Петр I обращался к Сталину: «Я был идеями богат, но не был так богат рабами». За такой «юмор» Григория Белых арестовали по статье 58–10 за антисоветскую пропаганду.

На допросы вызывали и Леонида Пантелеева, НКВД подозревало его в соучастии, поэтому писателю пришлось предать старинного школьного приятеля и соавтора. «Я был возмущен тем, что мой друг, как я его считал, сочиняет контрреволюционные произведения», — писал «объяснительные» Пантелеев.

Но даже это «открещивание» не до конца сняло с него подозрения — чекисты поставили на нем штамп «неблагонадежный», а «Республику ШКИД» запретили.

Григорий Белых три года сидел в лагерях под Старой Руссой. Он писал оттуда письма, в которых признавался: «жалею, что не стал мошенником». В 1938 году у него «открылся» туберкулез. Белых привезли в Ленинград, где он умер в тюремной больнице. Его жена Рая погибла в блокаду.

Кадр из фильма «Республика ШКИД»Кадр из фильма «Республика ШКИД»

Эланлюм ушла с немцами

Великая Отечественная война погубила многих бывших шкидовцев. Самого Леонида Пантелеева из-за его «неблагонадежности» и старой судимости не взяли на­ фронт и собирались выслать из Ленинграда.

9 месяцев автор запрещенной повести жил в осажденном городе на «птичьих правах» — без карточек и прописки. Весной 1942 года его, истощенного, нашли на улице и привезли в больницу — умирать.

На помощь пришел писатель Александр Фадеев, которому Пантелеев успел отправить письмо: самолетом его отправили в Москву и там выходили.

Викниксор до конца жизни скрывал правду. Эллу, этническую немку, выслали из Ленинграда в Ессентуки, которые вскоре были оккупированы врагом. В 1943 году советские войска освободили район Кавминвод, но Люмберг ушла вместе с немцами на запад.

«Не хочу уезжать, но боюсь», — написала она.

Леонид Пантелеев — о фильме:«Процветали в нашей школе и воровство, и картежные игры, и ростовщичество. Были жестокие драки. Но было и другое… Мы много и с увлечением читали. Изучали иностранные языки. Писали стихи. Было время, когда в нашей крохотной республике на шестьдесят человек «населения» выходило около шестидесяти газет и журналов… Был музей. Был театр, где ставили «Бориса Годунова» и современные революционные пьесы. Ничего этого (или почти ничего) в фильме нет. …Жизнь Шкиды на экране выглядит беднее и грубее, чем она была на самом деле».Режиссер Геннадий Полока

Викниксор не дожил до славы 6 лет

Григория Белых реабилитировали только после смерти Сталина. В 1960 году снова разрешили переиздавать «Республику ШКИД», а в 1966‑м вышел одноименный фильм режиссера Геннадия Полоки, прославивший школу и ее директора на весь Советский Союз. Леонид Пантелеев, к тому времени классик советской детской литературы, был автором сценария.

Только в 1967 году фильм посмотрели более 32 миллионов человек. Сам Викниксор до своей всесоюзной славы не дожил шесть лет — выйдя на пенсию, он продолжал заниматься с двоечниками русским языком, жил уединенно, с сыном у него был многолетний разлад. В 1960 году он, уже почти полностью глухой и плохо видящий, попал под трамвай.

Одна из его учениц, Рива Шендерова, написала воспоминания о своем учителе, в которых передала его слова, сказанные незадолго до смерти: «Труд учителя, воспитателя, ученого очень сложен, растягивается на долгие годы.

Плоды такого труда в лучшем случае увидишь через много лет, а можно при жизни и вовсе не дождаться, хотя посев был добрый, нещадно полит потом и кровью».

Памятник на могиле Викниксора

Автор текста: Любовь Румянцева

Что стало с прототипами «Республики ШКИД»

Николай Громоносцев (Цыган) — реальное имя Николай Победоносцев. После школы работал агрономом в 100 километрах от Череповца. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Георгий Ионин (Японец) — через год после школы имени Достоевского поступил в Театральный институт, учился на режиссера. Дружил с Дмитрием Шостаковичем, помог тому написать либретто к опере «Нос». Умер от скарлатины в 20 лет.

Константин Федотов (Мамочка) — после школы работал в типографии, дальнейшая судьба неизвестна.

Ставьте лайки, подписывайтесь на канал и приобретайте архивные номера «Тайного советника» —https://history1.ru/archive

Не забывайте делиться материалами в соцсетях, если они вам понравились 🙂

Источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5c53059722d37400ac7933c5/5d9b4eac1febd400b191ec66

Мои размышления над книгой Г. Белых и Л. Пантелеева «Республика Шкид». Педагогический аспект

окт. 26, 2003 11:27 pm Мои размышления над книгой Г. Белых и Л. Пантелеева «Республика Шкид». Педагогический аспект.

Повесть «Республика Шкид» была написана в 1926 году молодыми авторами, когда одному из них шел лишь двадцатый год, а другому не было еще и восемнадцати.

В самом начале 1927 года это произведение вышло в свет. Успех повести превзошел все ожидания. Одним из первых откликнулся на нее М. Горький, очень ценивший людей, «которым судьба с малых лет нащелкала по лбу и по затылку».

Говоря об этой книге писатель подчеркнул, что она «сделана талантливо, гораздо лучше, чем пишут многие из писателей зрелого возраста». Положительно отозвался о повести и С. Маршак.

Он обратил внимание на то, что в «Республике Шкид» «со всей четкостью отразилось время», образ Петрограда тех суровых дней, когда в городе было слышно, как «ухают совсем близко орудия и в окошках дзенькают стекла».

Конечно, данная повесть – в первую очередь художественное произведение, рассказывающее о жизни дефективных подростков и их нелегком пути «восхождения к культуре».

Но в то же время это рассказ о педагогической деятельности Виктора Николаевича Сорокина, или просто Викниксора, прозванного так его воспитанниками, которые переименовывали всех и вся. По этому поводу А.С.

Макаренко в статье «Детство и литература» (1937) писал: «…Собственно говоря, это книга есть добросовестно нарисованная картина педагогической неудачи». Однако это не совсем так, о чем и говорит С. Маршак, отмечая, что в этом случае школу вряд ли поминали бы добром бывшие воспитанники.

В действиях и решениях Викниксора действительно было немало промахов. Нередко он проявлял по отношению к своим питомцам чрезмерный либерализм, а порой прибегал к мерам, которые осуждает современная гуманная педагогика.

Иной раз не хватало Викниксору и выдержки, необходимой для того, чтобы справиться со стихией, бушевавшей в Шкиде. У него не было той стройной и тщательно разработанной системы, какой требовал от воспитателей А.С.

Макаренко, но он, тем не менее, был мудрым и внимательным педагогом.

 Викниксор знал Шкиду и ее нравы как свои пять пальцев. Он следил за жизнью на-селяющих школу учеников и вовремя направлял их неуемную энергию в мирное русло. Однажды в Шкиде появился новый халдей (то есть воспитатель) – Косецкий, который решил завоевать учеников, став их друзьями.

Известно заведующему было очень мало, но, я в этом уверена, он знал все-таки многое. И Викниксор как проницательный педагог понял всю опасность произошедшего.

Он принял верное в данной ситуации решение и газета «Бузовик» стала официальным, в данном случае нравственно-ориентированной газетой «Зеркало».

Введение «Летописи» можно расценить двояко.

С одной стороны, это был весьма не гуманный метод исправления, но с другой, была создана достаточно справедливая система наказаний и поощрений, и у ребят появился стимул к хорошему поведению, хотя в дальнейшем многие воспитанники подолгу не выходили из пятого разряда (куда попадают воры и хулиганы). Позже в «Летопись» стали вноситься и положительные замечания, и была введена система «съедания» хорошим поступком плохого.

Очень здраво поступил Виктор Николаевич и во время журнальной лихорадки. В Шкиде одновременно стало издаваться 60 периодических изданий. Викниксор долго не вмешивался, как бы давая ребятам возможность «потворить» вволю.

Но когда дошло до того, что все превратились в редакторов, а издаваемые газеты и журналы не кому стало читать, заведующий предложил издавать общеклассную стенгазету.

Мудрость такой тактики состоит в том, что, во-первых, воспитанники смогли реализовать себя и, возможно, найти свое настоящее призвание (как это случилось с Янкелем и Пантелеевым); во-вторых, последующее объединение не дало Шкиде разделиться на враждующие группировки.

Когда же развернулась гражданская война между Улиганской и Халдейской республиками, именно Викниксор всех примирил. И еще не один раз мудрый заведующий принимал нужное решение в нужное время.

Что касается организации в Шкиде комсомольской организации Юнком, то это самое верное, что только можно себе представить. Шкида – социально-индивидуальная школа для дефективных, почти с тюремным режимом, поэтому  воспитанники ее не могли вступить в комсомол, даже если хотели.

Я в целом негативно отношусь к советскому времени и к советской идеологии, так как знаю те плачевные результаты, к которым привела эта идеология. Но в то время и среди тех людей объединение шкидцев в русле единой коммунистической идеи, пусть и во многом антиутопичной, имело большое значение.

У шкидцев появился идеал, к которому можно было стремиться, и, что самое главное, это объединило их с остальными людьми, населявшими Страну Советов, дало им возможность в будущем стать полноправными членами в своей стране.

Если переходить с разговора о конкретном педагогическом опыте к разговору о педагогике вообще, то можно сказать об очень важной и актуальной педагогической проблеме, нашедшей свое отражение в повести «Республика Шкид». Глава «Халдеи» начинается так:

Халдей – это по-шкидски воспитатель.

Много их перевидала Шкида. Хороших и скверных, злых и мягких, умных и глупых, и, наконец, просто не­опытных, приходивших в детдом для того, чтобы полу­чить паек и трудовую книжку.

Голод ставил на пост педагога и воспитателя людей, раньше не имевших и представления об этой работе, а работа среди дефективных подростков – дело тяже­лое.

Чтобы быть хорошим воспитателем, нужно было, кроме педагогического таланта, иметь еще железные нервы, выдержку и громадную силу воли.

Только истинно преданные своему делу работники могли в девятнадцатом году сохранить эти качества, и только такие лю­ди работали в Шкиде, а остальные, пайкоеды или слабоволь­ные, приходили, осматривались день-два и убегали прочь, чув­ствуя свое бессилие перед табуном задорных и дерзких воспи­танников.

Много их перевидала Шкида.

Последняя фраза повторяется в главе как минимум трижды. В ней в завуалированном виде – вся тайна и специфика педагогического дела: Учителей много, а педагогов, настоящих педагогов – единицы. Первые приходят и уходят, не выдерживая испытания, вторые – остаются навсегда, или надолго, или «накрепко». В заглавие «Халдеев» вынесены слова М.

Потом, где-то через год, они уходят. Нельзя сказать, что эти учителя плохо преподают, иногда даже очень хорошо, но с самого начала они не хотят работать в школе. Так зачем же изводить себя и детей? По-моему лучше вообще какое-то время не работать. Школа – для избранных. Учитель может быть только настоящим, иначе он не учитель, и уж тем более не педагог.

Именно об этом и говорит повесть «Республика Шкид».

Местонахождение: волшебная мастерскаяНастроение: creativeМузыка: Evanescence — Bring me to life

6 комментариев — Оставить комментарий

Источник: https://vladim-ka.livejournal.com/44170.html

Книги СССР: «Республика ШКИД»

В СССР детскому воспитанию уделяли много внимания. От кружков с секциями и до журналов с мультфильмами. Отдельно стояли почти главные учителя подрастающего поколения – литература, специальная детская и подростково-юношеская. 

            «Республика ШКИД», грустная, смешная, яркая и живая книга, один раз экранизированная с великим Сергеем Юрским в главной роли, одна из обязательных к прочтению детьми и сейчас. Потому что хорошие книги не имеют привязки ко времени, политической, социальной и экономической ситуации вокруг. Хорошие книги – это просто хорошие книги. 

            «Республика ШКИД» была написана двумя бывшими беспризорниками, Белых и Пантелеевым в весьма юном возрасте, когда граница двадцати лет находилась еще очень близко.

Рассказанное в ней и ставшее, пройдя через запрет и забвение, тем, что сейчас называется «культовым», было взято не с потолка.

Оба бывших воспитанника настоящего учебного учреждения, руководимого Сорокой-Росинским, выведенным в «Республике ШКИД» как Викниксор, он же Виктор Николаевич Сорокин, знали о чем писать.

            В наше время купить ее несложно, хотя, порой, стоимость переиздания неприятно удивляет. Но, как водится, есть более экономичный путь: записать ребенка в библиотеку, «Республика ШКИД» есть в любой.

Почему нужно дать ребенку возможность прочитать ее, настояв на обязательности изучения текста от первой до последней точки? Из-за инфантилизма наших с вами детей, созданного, опять же, и нами с вами, старающихся дать им все-все и побольше, памятуя о собственном детстве, пришедшемся на Перестройку, развал СССР и девяностые годы.

Донести саму мысль о том, насколько может быть плохо и насколько дорого каждое имеющееся у них благо, без спартанских условий, можно лишь через книги, пропущенные чадом через себя и понятые. И «Республика ШКИД» подходит для этого как нельзя лучше. 

            Цыган, Янкель, Япончик, Купа Купич Гениальный, Дзе, Саша Пыльников, само собой, Мамочка, с его нашлепкой поверх потерянного глаза.

            Не стоит думать, тем, кто не читал, что здесь есть только какой-то чад кутежа во мгле пучин социалистического ада, вовсе нет.

Просто сама жизнь сложных подростков, чаще всего сирот, детей Революции и Гражданской войны, никак не могла напоминать обычное доброе детство.

Петроград-Ленинград-Питер двадцатых годов двадцатого века диктовал населению жесткие рамки, где им и приходилось существовать. 

            Герои «Республики ШКИД», едва выкарабкавшись из пучины преступности, куда их закинула судьба, оказались в закрытом интернате.

Найденные сотрудниками ВЧК и рабоче-крестьянской милиции, прошедшие через сито отбора по склонностям и характеру, они оказались перед сложным и страшным выбором: жить вольно и свободно, оказавшись все равно за решеткой, либо согласиться на воспитание в заведениях, только-только заново открываемых большевиками. Заведениях, должных превращать озлобленную уличную шпану в нормальных и образованных людей. 

            Главное в книге – именно они, ученики и воспитанники, разбитые на несколько классов по возрастам и пытающиеся жить иначе, чем было несколько лет до этого.

Хлесткие клички, заменяющие имена, лихие выходки, порой за рамками уголовного права, борьба с учителями-халдеями, еще детские и подростковые увлечения, живущие даже в таких сорви-головах, и все это, целая жизнь в несколько лет, когда год это очень много, внутри стен школы-интерната. 

Книга вышла искренней и честной, читающейся понятно и сейчас, когда мало кто помнит, что есть «махорка», а уж слово «гимнастика» воспринимается только как олимпийская дисциплина, а вовсе не как комплекс для физического развития.

Слово «буза» здесь равняется понятию «бунт», зубарики – способ музыкальной игры, а Амвон, т.е Американская вонючка, это прозвище одного из нелюбимых педагогов. И все, надо сказать, именовывалось едко, метко и по делу. 

            Дайте ребенку эту книгу и, глядишь, чадо сможет оценить всю благость смартфона, нескольких пар обуви, гироскутера с великом, что не снились его родителям в детстве, чуть иначе. Или даже найдет в персонажах и их отношениях то самое, что сейчас происходит внутри его или ее класса, ведь люди не меняются, оставаясь теми же самыми людьми, что и сто лет назад. 

Источник: https://author.today/post/37086

Что стало со знаменитыми советскими детьми-сиротами из Республики ШКИД

Коммуна, собравшая беспризорников, сумела сделать многих из них незаурядными людьми. Авторы книги — Григорий Белых и Леонид Пантелеев, а режиссером стал Геннадий Полока

В конце 1966 года на экраны страны вышел фильм Геннадия Полоки «Республика ШКИД», снятый по одноименной книге. Многие герои последней имели реальные прототипы. О том, что стало с настоящими воспитанниками республики ШКИД и их педагогом – в материале EG.RU.

Григорий Черных, Янкель

В книге и кино Белых выведен под фамилией Черных и кличкой Янкель. Его сыграл актер Лев Вайнштейн. Кадр из фильма «Республика ШКИД», 1966 год

В 1927 году была издана книга «Республика ШКИД», которую написали два автора – Григорий Белых и Леонид Пантелеев (настоящее имя Алексей Еремеев). Они познакомились в Петрограде в Школе социально-индивидуального воспитания имени Достоевского (сокращенно «школа-коммуна им. Достоевского», или ШКИД).

В своей повести, которая отчасти является автобиографичной, друзья описали и себя. Григорий Белых стал Григорием Черных (Янкель). Алексей Еремеев стал Алексеем Пантелеевым (Ленька). Это прозвище писатель действительно получил в школе-коммуне.

К сожалению, один из соавторов – Григорий Белых – практически неизвестен в нашей стране. Дело в том, что в 1935 году писателя арестовали и обвинили в контрреволюционной деятельности. Белых умер от туберкулеза в пересыльной тюрьме в 31 год.

Ленька Пантелеев

В «Республике ШКИД» Леньку Пантелеева сыграл Артур Исаев. Кадр из фильма

Для будущего известного писателя Л. Пантелеева, а пока просто Алешки Еремеева, петроградская школа-коммуна стала последней в его карьере беспризорника. После Октябрьской революции его мать осталась с тремя детьми в Петрограде и, спасаясь от голода, уехала к родственникам в небольшое село под Ярославль.

За два года Леша успел переболеть дифтеритом, тифом и дизентерией. Мать, в поисках работы, уехала в Петроград. А тетка отправила 11-летнего парня вкалывать на ферму, где его постоянно били и научили воровать.

Еремеев, спасаясь от побоев, впервые очутился в детском доме. Но ему пришлось сбежать оттуда, так как мальчишку «засекли» на базаре: он торговал ворованными со склада детдома вещами. Потом был еще один детский дом, но и оттуда будущий писатель сбежал. Он решил пробираться к матери в Петроград.

Правда, дорога домой заняла у него больше двух лет. Чтобы как-то выжить он воровал, работал помощником сапожника и курьером. Был в детской колонии, профшколе и Единой трудовой школе, но ото всюду сбегал.

Соединившись с семьей, он зарабатывал тем, что выкручивал из уличных фонарей лампочки и продавал их на базаре.

Ленька Пантелеев, или известный писатель Л. Пантелеев, настоящее имя которого Алексей Еремеев. wikimedia

Его поймали и отправили учиться в ШКИД. Именно там он встретил Гришу Белых, с которым в 1923 году ушел из школы и целых два года путешествовал по стране. Алексей взял в качестве литературного псевдонима свою кличку, которую ему дали в школе-коммуне. Под этим именем он и появился в повести «Республика ШКИД».

Кстати: Реакция педагогов и писателей на вышедшую книжку оказалась неоднозначной. Так, Макаренко назвал «Республику ШКИД» описанием педагогической неудачи. Но в библиотеках сообщили, что «Республика ШКИД» идет нарасхват, желающие прочесть ее записывались в очередь.

А Максим Горький отметил, что авторы – молодые ребята, «одному 17, а другому, кажется, 19 лет», написали очень талантливую повесть – и сделали это гораздо лучше, «чем пишут многие из писателей зрелого возраста».

Очень тепло о повести и ее авторах отзывался и Самуил Маршак.

Виктор Николаевич Сорокин, Викниксор, директор школы

Сергей Юрский и Юлия Бурыгина сыграли мужа и жену, педагогов-основателей школы-коммуны. Кадр из фильма «Республика ШКИД»

В 1918 году советский педагог Виктор Николаевич Сорока-Росинский создал ставшую легендарной Школу-коммуну имени Достоевского. В 1920-м ШКИД открыла свои двери в красивом здании на Старо-Петергофском проспекте, которое сегодня занимает консульство Бразилии.

Виктор Николаевич окончил в 1906 году Санкт-Петербургский университет. Он изучал психологию и работал в лаборатории экспериментальной психологии в Военно-медицинской академии.

Викниксор, как называли его воспитанники, начал печататься в научных журналах и постепенно завоевал авторитет в области психологии и педагогике.

ШКИД он организовал вместе со своей супругой, педагогом немецкого языка Эллой Андреевной Люминарской, в фильме она представлена, как Элла Андреевна Люмберг, или Эланлюм.

В 20-х годах прошлого столетия в этом здании в Петрограде располагалась школа-коммуна ШКИД. wikimedia

Настоящий Викниксор, известный педагог Виктор Николаевич Сорока-Росинский. wikimedia

Викниксор погиб в 1960-м, в возрасте 77 лет. Выйдя на пенсию, он продолжал заниматься с трудными учениками. Его последней подопечной стала дочка местной дворничихи, которая из-за болезни долго не ходила в школу. Когда девочка получила свою первую «пятерку», Виктор Николаевич решил ее поощрить, сводить в панорамное кино.

Утром он отправился в парк, чтобы купить билеты. Он так спешил порадовать свою ученицу, а может, просто по-стариковски был невнимателен и немного глуховат, но мужчина не услышал звонка и попал под трамвай. Педагог умер в больнице с зажатыми в руке билетиками в кино.

Георгий Ионин, Японец

В кино Японца сыграл Вячеслав Голубков. Кадр из фильма «Республика ШКИД»

В школе он считался одним из самых ярких и интересных воспитанников. Японец хоть и был беспризорником, но имел прекрасное образование: свободно говорил на четырех языках, разбирался в истории, философии, искусстве и мировой литературе. В школе-коммуне его уважали и прислушивались. Георгий Ионин был главным заводилой, придумывая большинство затей.

Выпустившись из ШКИДа, он некоторое время голодал и бродяжничал, а потом сумел устроиться на работу в милицию, поступил на режиссерское отделение в Институт сценических искусств. Начал писать.

Для Дмитрия Шостаковича создал либретто к его первой опере «Нос» по повести Николая Гоголя. К сожалению, жизнь этого талантливого человека оборвалась слишком рано. Ему было 20 лет, когда из-за банальной простуды он попал в больницу.

Там, играя с мальчиком-соседом по палате, заразился скарлатиной и вскоре умер.

Георгий Джапаридзе, Дзе

Дзе сыграл Александр Товстоногов, сын легендарного театрального режиссера Георгия Товстоногова. Кадр из фильма «Республика ШКИД»

Реальное имя воспитанника школы — Георгий Лагидзе. В ШКИДе он находился вместе с младшим братом, которого все звали Дзеныш. Однако Белых и Пантелеев не упомянули в своей повести о маленьком Дзе. Георгий после выпуска выучился на архитектора и устроился в конструкторское бюро. Он умер зимой 1941-го в блокадном Ленинграде.

Кстати: О судьбе многих шкидовцев Леонид Пантелеев ничего не знал. Но после выхода в 1966 году фильма «Республика ШКИД», некоторые разыскали писателя и вышли на связь.

Так стало известно, что Коля Громоносцев, или Цыган, которого в реальной жизни звали Николай Победоносцев после выпуска из школы выучился в сельскохозяйственном техникуме, а потом стал агрономом одного из совхозов в районе Петергофа.

Купец, он же Купа Купыч, носивший в реальной жизни фамилию Вольфрам, после войны остался жить в Ленинграде и успешно работал инженером на одном из местных заводов. Среди экс-воспитанников ШКИДа – учителя, журналисты, инженеры, военные.

Источник: https://www.eg.ru/culture/423902/

Книга «Республика Шкид»

1920-е годы. По улицам Петрограда фланируют колоритные и жалкие беспризорники, которых время от времени вылавливают для детских приемников. В одном из них — школе имени Достоевского (ШКИД) собрались голодные, наглые и сообразительные оборванцы.

Этим приютом комедиантов управляет честный и интеллигентный директор. Его обезоруживающее доверие научило ребят мужскому достоинству, помогло не раствориться в беге смутного времени… Горькая человеческая комедия…
Старо-Петергофский проспект, д.

19

ШКИД, или ШКИДа — так воспитанники сократили название своего учебного заведения, Школы социально-трудового воспитания имени Достоевского. ШКИДа возникла в 1920 г. в Петрограде (Старопетергофский пр. 19).

Ее основателями были Виктор Николаевич Сорокин, он же Викниксор (прототип — Виктор Сорока-Росинский) и его жена Элла Андреевна Люмберг, преподаватель немецкого языка, известная в дальнейшем как Эланлюм.

Воспитанниками были беспризорники, попадавшие в школу из тюрем или распределительных пунктов. Так, один из первых шкидцев, Колька Громоносцев по прозвищу Цыган, пришел из Александро-Невской лавры, где тогда содержались самые отпетые малолетние воры и преступники.

Он сразу же стал лидером маленького коллектива, с усмешкой воспринимавшего нововведения завшколой: Викниксор мечтает превратить ШКИДу в маленькую республику со своим гимном и гербом — тянущимся к свету подсолнухом.

Через неделю пребывания в ШКИДе Гришка демонстрирует свои недюжинные способности, вместе с Цыганом стащив у эконома табак, но для первого раза Викниксор прощает провинившихся. Постепенно приходят новые воспитанники, среди них одноглазый Мамочка и Японец — знаток немецкого языка, умный и развитой бузила. Вскоре он приобретает неоспоримый авторитет, написав вместе с Янкелем и Викниксором шкидский гимн.

Викниксор распределяет всех учеников по четырем классам — отделениям, однако штат учителей (по-шкидски — халдеи) долгое время не удается сформировать: одни претенденты не могут справиться с буйными учениками, другие, не имея педагогического опыта, пытаются хоть как-то пристроиться в голодном Петрограде. Борясь за одного такого «педагога», Янкель, Япошка, Цыган и Воробей поднимают «народные массы» на борьбу с халдеями, а вскоре приходят два учителя, которых ШКИДа полюбит, — Алникпоп и Косталмед.

Встревоженный беспорядками, Викниксор решает ввести самоуправление: избираются дежурные и старосты по классам, по кухне и по гардеробу сроком от двух недель до месяца. Старостой по кухне избирается Янкель; для неисправимых вводится изолятор. Японец называет институт старост и изолятор «каторгой».

Вскоре после этих нововведений приходит Слаенов — «великий ростовщик» ШКИДы: он начинает спекулировать хлебом, подкармливая старших, создает себе мощную охрану, и вскоре вся школа, за исключением Янкеля, попадает к нему в зависимость. Ежедневно получая чуть ли не весь хлебный паек, Слаенов заводит рабов, выполняющих все его прихоти.

Тем временем зреет недовольство — на кухне у Янкеля Мамочка и Гога обсуждают план борьбы. Однако Слаенов упреждает их, — разгром оппозиции начинается с Янкеля, которого Слаенову удается обыграть в очко на двухмесячный запас хлеба.

Мамочка и Янкель начинают манипулировать с весами и потихоньку, обвешивая Слаенова, возвращать ему долг, однако Викниксор заменяет Янкеля, проработавшего на кухне полтора месяца, Савушкой, который под давлением Слаенова вынужден делать приписки в журнале выдачи хлеба.

Узнав об этом, Викниксор сажает Савушку в изолятор, однако поднявшаяся волна «народного гнева» выгоняет Слаенова, и он бежит из ШКИДы. Рабство отменяется, а долги ликвидируются.

Весной шефствующее над ШКИДой губоно организует поездку на дачу. Четвертое отделение вместе со своим педагогом по кличке «граф Косецкий» ворует на кухне картофель, и это несколько умаляет в глазах ребят его достоинства как воспитателя.

Эланлюм ничего не говорит Викниксору, но тому в руки попадает «Бузовик», и, вызвав к себе редакторов — Янкеля и Япошку, заведующий предлагает им заняться выпуском школьной газеты «Зеркало». Янкель, Японец, Цыган и другие с удовольствием берутся за дело.

Вскоре начинаются перебои с доставкой продовольствия, и голодающая ШКИДа раз за разом совершает набеги на местные огороды, выкапывая там картофель.

Разгневанный Викниксор обещает попавшихся на воровстве перевести в лавру, и вскоре эта участь едва не постигает представителей печати — Янкеля и Япошку, однако ручательство всей школы спасает их от заслуженной кары. Тем не менее по возвращении в город заведующий объявляет о создании школьной «Летописи» для фиксации всех прегрешений воспитанников, начиная с попытки Янкеля стащить краски. Вводятся разряды поведения с первого по пятый, рассчитанный на воров и хулиганов.

Осенью четвертое отделение устраивает банкет по случаю выхода двадцать пятого номера «Зеркала». Перед уходом из класса Янкель осматривает чугунку и не придает значения выпавшему из печки крохотному угольку, а ночью начинается пожар, уничтожающий два классных кабинета и сжигающий подшивку «Зеркала».

Вскоре после пожара в ШКИДу приходит Ленька Пантелеев (прототип — второй автор повести), встреченный поначалу в штыки, но затем ставший полноправным членом дружной шкидской семьи. Тем временем в ШКИДе начинается газетная лихорадка, охватившая Янкеля и Цыгана, Япошку и Мамочку, Купца и Воробья и многих других, включая учеников младших отделений.

Через три месяца ажиотаж спадает и из шестидесяти изданий остаются только четыре.

Однако скучать халдеям не приходится: в ШКИДе создается новое государство Улигания со столицей Улиган-штадт; главная улица столицы носит имя Клептоманьевский проспект, на нем находятся резиденции диктатора — Купца и наркомов: наркомвоенмор и книгоиздатель Янкель, наркомпочтель Пыльников и наркомбуз Япошка.

Младшие отделения объявляются колониями, создается гимн, герб и конституция, где халдеи объявляются врагами Империи. В конце концов одна из колоний переходит на сторону халдеев, арестовывает диктатора и производит переворот, провозглашая в Улигании Советскую власть. И вскоре шкидцы начинают приставать к Викниксору с вопросами, почему у них нет комсомола.

Лишившись своего преподавателя политграмоты, ребята начинают заниматься самообразованием: по ночам Янкель, Японец и Пантелеев собираются на конспиративные заседания своего кружка. Викниксор предлагает им легализоваться. Так возникает Юнком и одноименный печатный орган, в редколлегию которого входит вышеназванная троица.

Поначалу в ШКИДе формируется негативное отношение к кружку, и тогда Пыльников предлагает устроить юнкомскую читальню. Вскоре Викниксор уезжает в Москву по делам и начинается буза, которой не в силах противостоять ни Юнком, ни Эланлюм.

Тон задают Цыган и Гужбан, которые вовсю воруют, а на вырученные деньги устраивают попойки, на одной из которых присутствуют несознательные юнкомцы Янкель и Пантелеев. Вернувшийся Викниксор, пытаясь спасти положение, в результате чего Цыгана, Гужбана и еще нескольких человек переводят в сельскохозяйственный техникум.

Вскоре после проводов происходит раскол в Цека: Янкель и Пантелеев, поглощенные мечтой стать артистами, начисто забрасывают свои юнкомские обязанности, что вызывает недовольство Япошки. Конфликт разгорается из-за вопроса о принятии в организацию новых членов и запрета курить в помещении Юнкома.

Разъяренные Янкель и Пантелеев, с недавних пор ставшие друзьями, идут на раскол и начинают выпуск своей собственной газеты.

Это вызывает ответные меры со стороны Япончика: на экстренном пленуме Янкеля и Пантелеева исключают из Юнкома, однако дела с газетой идут у штрейкбрехеров хорошо, а в довершение разгрома они забирают из читальни свои книги, и Юнком спасает только то, что вскоре они охладевают к борьбе с Япошкой и возвращаются к мыслям о кинематографической карьере, а в конце концов Янкеля и Пантелеева заново принимают в Юнком. Вскоре оба покидают ШКИДу; вслед за ними уходят Воробей, Купец, Пыльников и Японец. Тем временем в ШКИДу приходит письмо от Цыгана. Он пишет, что счастлив и полюбил сельскую жизнь, нашел, наконец, свое призвание.

Через три года после ухода из ШКИДы, в 1926-м, Янкель и Пантелеев, ставшие журналистами, случайно встречают Японца, кончающего Институт сценических искусств. От него они узнают, что некогда ненавидевший халдеев Пыльников учится в Педагогическом институте.

Все они стали комсомольцами и активистами, поскольку, как замечает приехавший из совхоза по делам агроном Цыган, Шкида хоть кого изменит.

Источник: https://www.livelib.ru/book/1000509893/quotes-respublika-shkid-l-panteleev

Читать онлайн электронную книгу Республика Шкид — Об этой книге бесплатно и без регистрации!

Первой книге молодого автора редко удается пробить себе дорогу к широкой читательской аудитории. Еще реже выдерживает она испытание временем.

Немногие из начинающих писателей приходят в литературу с уже накопленным жизненным опытом, со своими наблюдениями и мыслями.

Одним из счастливых исключений в ряду первых писательских книг была «Республика Шкид», написанная двумя авторами в 1926 году, когда старшему из них – Г. Белых – шел всего лишь двадцатый год, а младшему – Л. Пантелееву – не было еще и восемнадцати.

Вышла в свет эта повесть в самом начале 1927 года, на десятом году революции. Все у нас было тогда ново и молодо. Молода Советская республика, молода ее школа, литература. Молоды и авторы книги.

В это время впервые заговорило о себе и о своей эпохе поколение, выросшее в революционные годы.

Только что выступил в печати со звонкой и яркой романтической повестью, озаглавленной тремя загадочными буквами «Р.В.С.», Аркадий Голиков, избравший впоследствии псевдоним «Аркадий Гайдар». Это был человек, прошедший суровую фронтовую школу в тогда еще молодой Красной Армии, где шестнадцатилетним юношей он уже командовал полком.

Авторы «Республики Шкид» вошли в жизнь не таким прямым и открытым путем, каким вошел в нее Гайдар. Оттого и повесть их полна сложных житейских и психологических изломов и поворотов.

Осколки разрушенных семей, они легко могли бы докатиться до самого дна жизни, стать «человеческой пылью», если бы молодая Советская республика с первых лет своего существования не начала бережно собирать этих, казалось бы, навсегда потерянных для общества будущих граждан, сделавшихся с детства «бывшими людьми».

«Их брали из «нормальных» детдомов, из тюрем, из распределительных пунктов, от измученных родителей и из отделений милиции, куда приводили разношерстную беспризорщину прямо с облавы по притонам… Пестрая ватага распределялась по новым домам. Так появилась новая сеть детских домов-школ, в шеренгу которых стала и вновь испеченная «Школа социально-индивидуального воспитания имени Достоевского», позднее сокращенная ее дефективными обитателями в звучное «Шкид».

Должно быть, это сокращенное название, заменившее собою более длинное и торжественное, привилось и укоренилось так скоро потому, что в новообразованном слове «Шкид» (или «Шкида») бывшие беспризорники чувствовали нечто знакомое, свое, созвучное словечкам из уличного жаргона «шкет» и «шкода».

И вот в облупленном трехэтажном здании на Петергофском проспекте приступила к работе новая школа-интернат.

Нелегко было обуздать буйную ораву подростков, сызмала привыкших к вольной, кочевой, бесшабашной жизни. У каждого из них была своя, богатая приключениями биография, свой особый, выработанный в отчаянной борьбе за жизнь характер.

Многие воспитатели оказывались, несмотря на свой зрелый возраст, наивными младенцами, очутившись лицом к лицу с этими прожженными, видавшими виды ребятами. Острым, наметанным глазом шкидцы сразу же находили у педагога слабые стороны и в конце концов выживали его или подчиняли своей воле.

На ребят не действовали ни грозные окрики, ни наказания. Еще рискованнее были попытки заигрывать с ними. Сам того не замечая, педагог, подлаживавшийся к ребятам, становился у них посмешищем или невольным сообщником и должен был терпеливо сносить не только издевательства, но подчас и побои.

Всего лишь нескольким воспитателям удалось – да и то не сразу – найти верный тон в отношениях с питомцами Шкиды.

То одна, то другая сторона берет верх в этой борьбе. Иной раз кажется, что решающую победу одержал Викниксор, наконец-то нашедший путь к сердцам ребят или укротивший их вновь придуманными суровыми мерами.

И вдруг шкидцы преподносят воспитателям новый сюрприз – такую сногсшибательную «бузу», какой не бывало еще с первых дней школы. В классах и залах громоздят баррикады и учиняют дикую расправу над «халдеями».

• Шкида бушует, как разгневанная стихия, а потом также неожиданно утихает и снова входит в прежние границы.
• На первый взгляд, герои Шкиды – бывалые ребята, прошедшие сквозь огонь, воду и медные трубы, отчаянные парни с воровскими повадками и блатными кличками – Гужбан, Кобчик, Турка, Голый барин (шкидцы переименовали не только свою школу, но и друг друга, и всех воспитателей).
• Но стоит немного пристальнее вглядеться в юных обитателей Шкиды, как под лихими бандитскими кличками вы обнаружите искалеченных жизнью, изморенных долгим недоеданием, истеричных подростков, по нервам которых всей тяжестью прокатились годы войны, блокады, разрухи.
• Вот почему они так легко возбуждаются, так быстро переходят от гнетущей тоски к исступленному веселью, от мирных и даже задушевных бесед с Викниксором – к новому, еще более отчаянному восстанию.
• И все же нравы в республике Шкид с течением времени меняются.

Правда, это происходит куда менее заметно и последовательно, чем во многих книгах, авторы которых ставили себе целью показать, как советская школа, детский дом или рабочая бригада «перековывает» опустившихся людей.

Казалось бы, неопытные литераторы, взявшиеся за биографическую повесть в восемнадцати-девятнадцатилетнем возрасте, легко могли свернуть на эту избитую дорожку, быстро размотать пружину сюжета и довести книгу до благополучного конца, минуя все жизненные противоречия, зигзаги и петли.

Но нет, движущая пружина повести оказалась у молодых авторов тугой и неподатливой. Они не соблазнились упрощениями, не сгладили углов, не обошли трудностей.

Перед нами проходит причудливая вереница питомцев Шкиды разного возраста и происхождения.

Даже самих себя Л. Пантелеев и Г. Белых изобразили с беспощадной правдивостью, лишенной какой бы то ни было подкраски и ретуши.

Сын вдовы-прачки, способный, ловкий, изворотливый Гришка Черных, по прозвищу Янкель, рано променял школу на улицу.

С жадностью глотает он страницы «Ната Пинкертона» и «Боба Руланда» и в то же время занимается самыми разнообразными промыслами: «обрабатывает двумя пальцами» кружку с пожертвованиями у часовни, а потом обзаводится санками и становится «советской лошадкой» – ждет у вокзала приезда мешочников, чтобы везти через весь город их тяжелый багаж за буханку хлеба или за несколько «лимонов».

– Эге! – восклицает Янкель. – Значит, благородного происхождения?

– Да, – отвечает Купец, но без всякой гордости, – благородного… Фамилия-то моя полная – Вольф фон Офенбах.

– Барон?! – ржет Янкель. – Здорово!..

– Да только жизнь-то моя не лучше вашей… тоже с детства дома не живу.

– Ладно, – заявил Япошка. – Пускай ты барон, нас не касается. У нас – равноправие».

И в самом деле, в Шкиде нет имущественных и сословных различий. Все равны. Однако и здесь появляются среди ребят свои хищники.

В Шкиде, как и в голодном Петрограде времен блокады и разрухи, голод порождает спекуляцию.

Неизвестно откуда появившийся Слаенов, подросток, «похожий на сытого и довольного паучка», дает в долг своим отощавшим товарищам осьмушки хлеба и получает за них четвертки.

Скоро он становится настоящим богачом – даже не по шкидским масштабам, – уделяет долю своих хлебных запасов старшему отделению, чтобы с его помощью властвовать над обращенными в рабство младшими ребятами.

Все это продолжается до тех пор, пока республика Шкид не обрушивается на опутавшего ее своей сетью «паучка» со всей свойственной ей внезапной яростью и неистовством.

Рабство в Шкиде упраздняется, долги аннулируются: «Нынче вышел манифест. Кто кому должен, тому крест!»

1. Так понемногу преодолевает Шкида болезни, привитые улицей, толкучкой, общением с уголовным миром.
2. Тот, кто внимательно прочтет эту необычную школьную эпопею, с интересом заметит, какой сложный и причудливый сплав постепенно образуется в Шкиде, где увлекающийся педагогическими исканиями Викниксор пытается привить сборищу бывших беспризорных чуть ли не лицейские традиции.
3. В одной и той же главе книги шкидец Бобер напевает на мотив «Яблочка» характерные для того времени зловещие уличные частушки:

• Эх, яблочко
• На подоконничке!
• В Петрограде появилися
• Покойнички…

И тут же хор шкидцев затягивает сочиненный ребятами по инициативе Викниксора торжественный гимн на мотив старинной студенческой песни «Gaudeamus».

В этом школьном гимне, которым Викниксор рассчитывал поднять у ребят чувство собственного достоинства и уважения к своей школе, строго выдержан стиль и ритм стихотворного латинского текста, рожденного в стенах университетов:

1. Мы из разных школ пришли,
2. Чтобы здесь учиться.
3. Братья, дружною семьей

Будем же труди-и-ться!..

• А в самые тяжелые для Шкиды дни, когда в ней вспыхнула бурная эпидемия воровства, заведующий школой опять, по выражению шкидцев, «залез в глубокую древность» и вытащил оттуда социальную меру защиты от преступников, применявшуюся в Древней Греции, – остракизм.

Источник: https://librebook.me/respublika_shkid/vol1/1